многобукв и обвма
Я видела поместье Майклсонов только издалека, но даже так впечатляюще. Все говорит о том, они обосновались надолго. Это просто замечательно: можно будет стребовать добровольное пожертвование городу. Новички обычно не отказывают. Репутация, знаете ли.
Не ожидала насколько пышных церемоний, честное слово. На мой вкус это перебор. Но им видней, конечно. Хотя сад великолепен! Я начинаю понимать, зачем нужно такое поместье.
Познакомилась со всей семьей. Они немного замкнутые. Глава семейства, Эстер, мать Элайджа и Клауса, еще подумала, прежде чем дать согласие приехать на обед в следующий уикэнд. Очень странно и невежливо.
Милый вечер, к сожалению, быстро становится тревожным. Лиз приносит неприятные новости: оказывается, отпечатки пальцев Елены Гилберт есть на коле, которым был убит наш патологоанатом. Видимо, девочка забрела на место убийства и, находясь в шоке, решила потрогать деревяшку в груди бедняги. Сразу после приема придется допрашивать ее. Уж очень интересно узнать, как девочку занесло в лес.
Тайлер так мило обнимает Кэролайн! Они прекрасная пара. Надо будет поговорить с ним на днях, узнать, в какой колледж он собирается. Я сделаю все, чтобы только они учились вместе. И Лиз тоже.
Созвать Совет на светском приеме – дело невероятно трудное. Большой сад – одновременно и плюс, и минус. Никого не найти, зато легко уединиться. Все же поместье мне нравится.
В какой-то момент меня отзывает Билл и начинает спрашивать, зачем я звонила ему и настойчиво просила приехать. Я ничего не понимаю, у меня все в порядке.
Лиз утверждает, что одному из гостей на ее глазах стало плохо. Кто-то невидимый свернул ему шею сзади. Что, к слову, не помешало ему через несколько минут быть совершенно здоровым и бодрым. Звучит предельно фантастично. Я решаю прогуляться с этим гостем – его зовут Ричард, точно не забуду – по парку. Мы очень мило беседуем, и он джентльмен (чего не отнять, того не отнять!), но меня не отпускает беспокойство. Я решаю прогуляться с ним еще раз. Тайлер почему-то очень возмущен этим и даже пытается нарваться на драку. Почему мальчик к 18 годам так и не понял, что нельзя бить незнакомых людей на светском приеме?..
Ситуацию с Ричардом мне все же хочется разъяснить. Я обливаю руку вербеной (никогда не знаешь, когда понадобится, поэтому лучше носить с собой) и отзываю его в третий раз. Он подает мне руку, помогая спуститься с лестницы… и обжигается. Это ни с чем не спутать. Убивать гостя в кустах хозяйского сада, прямо скажем, некультурно. Но его участь предрешена, это точно.
Неожиданно меня зовет Лиз. С ней Стивен, новая пассия Билла. Милый, деликатный молодой человек. Оказывается, он тоже охотник, только на оборотней. Я пока не понимаю, к чему он клонит. И почему так хочет сказать что-то Лиз наедине.
Лиз настаивает, что разговаривать о делах мы будем только втроем. Стивен тревожно смотрит на меня и начинает объяснять про свой амулет: мол, вот, он реагирует на оборотней, обычно не ошибается, но мало ли… Я все еще не понимаю, в чем дело. Стивен огорошивает меня: утверждает, что амулет сработал на Тайлера. Я ничего не понимаю. Он начинает расспрашивать про Тайлера, а узнав, что Ричард (муж Кэрол и прошлый мэр, чтобы не путаться) погиб из-за несчастного случая, и про него. Я понимаю, что глупо врать и пересказывать официальную версию. Лиз объясняет все: как чуть больше года назад вампиров выпустили из склепа, как Ричард и Джон Гилберт решили оглушить их во время праздника с помощью устройства, и как Ричард тоже упал вместе с вампирами. В темноте его (по ошибке!) перетащили в тот же подвал и сожгли с ними. Конечно же, Ричард не мог быть вампиром: вся моя семья постоянно пила вербену. И тут Стивен в задумчивости роняет: все сходится, мой муж тоже был оборотнем, просто непроявленным. Это передается по наследству. Голова идет кругом. Какой подвал, какие цепи?! Это же мой сын!
Я ухожу прочь. Мне нужно обдумать все. Я близка к истерике. Какое счастье, что их сад огромен, и я могу найти в нем укромный уголок. Я просто не могу поверить. Больше всего хочется проснуться, чтобы всего этого не было.
Но даже здесь я не могу остаться одной. Ко мне подходит гость-вампир, Ричард, и начинает спрашивать, зачем я облила руку вербеной и зачем проверяла его. Как будто это не ясно!.. Больше всего я хочу, чтобы он оставил меня в покое. Отказываюсь отвечать по существу, молю чепуху, и он наконец уходит.
Я принимаю решение. Я должна сама убедиться. Сама, и никак иначе.
Оборотни реагируют на оганит также, как вампиры – на вербену. Я зову Тайлера, прошу его пройти со мной. Разговариваю о чем-то несущественном, а у самой трясутся руки. Кажется, я выдаю себя с головой. Мы подходим к компании: Лиз, Билл, Стивен. Они протягивают ему бокал с оганитом, Стивен уговаривает выпить. Уже тогда становится понятно, что затея провальна. Тайлер опрокидывает стакан и убегает.
Второй раз нужно наверняка. Я обливаю руку оганитом и подхожу к Тайлеру. Он обнимает Кэролайн. Я предлагаю поговорить, а он отшатывается от меня. Тогда я прикасаюсь к нему, и он обжигается. Так же, как этот гость-вампир.
Я до последнего не верила. Теперь отступать уже некуда.
Тайлер тоже понимает это. Он хватает Кэролайн и тащит ее в дом. Я бегу за ними. Он пытается ворваться во внутренние покои, но дверь заперта.
Я стою прямо напротив него. Собой Тайлер закрывает Кэролайн. Кажется, не понимает, что меня не волнуют она, Совет, Майклсоны. Только он. Я знаю, и так все понятно, что я хочу, чтобы он сам мне сказал. Сам признался. Сам сказал, что он оборотень.
Вместо этого он кричит про какую-то отраву и просит у Майклсонов защиты дома. Я ничего не понимаю. Тут вваливается Совет. Я прошу их уйти. Нет, я даже не прошу, я кричу, чтобы они уходили. Уходили немедленно. Это мое с ним дело! С чего вдруг должно смотреть столько людей?!
Лиз, как ты невовремя заупрямилась. Я знаю, ты боишься за Кэролайн, но раз Тайлер не съел ее за полгода, он не причинит ей вреда и сейчас. Она не слышит. Я кричу: уходят либо они, либо я. Лиз стоит на своем. В бешенстве, обиженная на всех, убегаю. Меня пытаются догнать Дэймон и Мередит, но отстают, и славно.
Я рывком открываю дверь машины и пытаюсь завести ее. Понимаю, что лучше всего уехать сейчас. У Тайлера нет выхода, он вернется домой. Сегодня вечером, через сутки или через неделю, но вернется. И тогда мы сможем поговорить.
Вставляю ключ в зажигание… и он не поворачивается. Я знаю, почему. Два бокала шампанского, и машина теперь не заводится. В бешенстве колочу по рулю и проклинаю все на свете. Обессилев, я начинаю плакать.
Истерика захватывает меня все больше и больше. Я не хочу выходить из этой машины, не хочу возвращаться назад в поместье. Уехать я теперь тоже не могу. Не идти же пешком через весь город, бросив Тайлера и машину.
Я на пределе.
Когда начинаю понемногу успокаиваться, меня отвлекает звук из соседней машины. Это Аларик достает что-то из багажника. Потом подходит к двери и стучится. Я игнорирую его. Аларик настойчиво стучится еще раз. Я приспускаю стекло. Он говорит мне какую-то ерунду, что-то несущественное. Я пытаюсь отговориться, чтобы только он оставил меня в покое.
Неожиданно он разбивает кулаком стекло, вырывает дверь машины, вытаскивает меня наружу, зажимает рот… и прежде, чем я успеваю что-то понять, протыкает грудь насквозь. Безумная боль, и я теряю сознание.
Я прихожу в себя на земле. Медленно открываю глаза. Мне совсем не больно. Рядом кто-то стоит, склонились Лиз, Мередит, Тайлер. Неужели я не ранена? Смотрю на грудь: все платье в крови. А где Аларик? Он же убил меня? Я ничего не понимаю.
Я могу идти, но все как будто в тумане. Лиз берет меня под руку и ведет в дом. Все в ужасе расступаются. Меня сажают на диван. Лиз уходит. Несколько раз спрашивают, не пила ли я вампирскую кровь. Зачем мне делать это? Я не понимаю.
Подходит Тайлер. Спрашивает, кто меня убил. Я рассказываю про Аларика. И он тоже уходят.
Джон? Джон Гилберт? Что ты делаешь здесь? Как – мертва?..
Я остаюсь одна в гостиной. Хочу поговорить с Тайлером. Выхожу на веранду, люди расступаются. Нахожу сына. Почему ты не рассказал меня все? Какая безопасность? Последнее, что он говорит мне: прости.
Я возвращаюсь в гостиную. Я потеряла сына, потеряла себя.
Ничего не осталось. Ожившее мертвое, хуже вампиров.
Нет даже слез.
Как я хочу наконец умереть!..
От игрока.
Вскоре завесу закрыли, и Кэрол исчезла.
Призраком я наблюдала, как Лиз убивает моего сына. С Тайлером нам удалось помириться на том свете.
Пару слов поперсонажно:
Мастера, СПАСИБО. Это было очень сильно. Очень.
Майклсоны, вы были Семьей. Очень круто и органично смотрелись.
Элайджа, поивший ожившее тело чаем – это верх гостеприимства.
Эстер, убившая своих детей – это нечто. Как игрок, я в восхищении. Как мать, бесконечно сопереживаю и болею душой.
Финн, от вашего сада я так и осталась в восторге)
Кол, мне показалось странным, что ровесник моего сына несколько лет провел в путешествиях, не учась в школе. Очень странным.
С Ребеккой и Клаусом толком не пересеклись, к сожалению.
И еще: Кэрол так и не поняла, что вы вампиры.
Лиз, мы с тобой, несмотря на все противоречия, были неплохой командой. Кнут и пряник в действии)
Билл, как ни странно, я знала, что в случае настоящей беды я буду звонить не Лиз, а именно тебе. И ты поймешь меня, приедешь и окажешь именно ту помощь, которую я буду от тебя ждать.
Аларик, мне даже поверить никто не мог, что это ты меня убил. Как игрок я ни в коем случае не сержусь, все получилось, как получилось.
Дэймон, я не доверяла тебе почему-то. У меня нет причин не доверять тебе, но все же старалась не рассказывать лишнего.
Мередит, ты была очень милой. Я знала, что могу на тебя положиться.
Стивен, произвел на меня очень хорошее впечатление, несмотря на то, что тонну обвма мне подарил именно ты. Я понимала, что от тебя вряд ли будет исходить какой-то подвох и тебе можно доверять. Думаю, ты вошел бы в Совет, если бы мы выжили,
Ричард, ты был очень интеллигентным воспитанным вампиром.
Бонни, уж после смерти я с тобой наговорилась.
Стефан, ты был таким грустным)
Элена, Джереми, Мэтт, вас видела издалека и мельком, к сожалению.
Тайлер
Мне было очень тяжело с тобой и твоим подростковым вспыльчивым характером, но я искренне старалась быть хорошей матерью. И, как мать, старалась оградить тебя от проблем и сложностей, которые, как я считала, тебе не по возрасту. Попытки Совета прикончить всю нечисть в округе я относила именно к этому.
Я всегда любила, люблю и буду любить тебя, каким бы ты не стал.